Капли мерно постукивают по карнизу, избегая стёкол. Дружелюбный последние пару недель Питер укрылся сероватым, бархатным покрывалом, натянув его на нос, как обиженный человек, который не хочет, чтобы его трогали. «Не грусти, милый, не всё так плохо,» - шепчу я городу – за эти полтора месяца я научилась худо-бедно понимать перепады его настроения. Город упивается своей меланхолией, втайне радуясь тому, что я не пойду из-за дождя фоткаться на золотисто-оранжевых коврах, растеленных вокруг Политеха щедрой осенью,а буду сидеть вот так и дышать с ним в лад, наблюдая за снующими по чисто вымытому асфальту людьми.
Я листаю книгу, которая вероломно закончилась именно сегодня, когда мне так нужен кто-то третий. Рэй, как же ты нужен сейчас! Слышишь? Питерская меланхолия передаётся мне по эфиру, я вдыхаю запах листьев, тянусь к кружке с кофе, сладостно потягиваясь. С раздражением смотрю на Стива. Он лениво курит, стряхивая пепел на тумбочку, курит давно и чёрт знает какую уже сигарету. Это начинает утомлять даже меня, что удивительно – вокруг меня все постоянно курят, и я начинаю уже чувствовать потребность в дыме рядом. Стив выбрасывает окурок, делает глоток из моей чашки и тянется за следующей. Я не выдерживаю:
-Может, хватит?
Он удивлённо смотрит на меня и вдруг вопросительно протягивает мне сигарету. Я отрицательно качаю головой и наливаю ещё кофе. Стив нагло закуривает и дразняще подмигивает.
-А ты бы всё-таки попробовала..
-Не вижу смысла, - резко отвечаю я, ругая себя. Как-то слишком много я позволяю своему воображению.
-Зря, - он с видимым удовольствием вдыхает весь дым без остатка, - Ты думаешь, люди просто так себя травят? Должна ведь быть ещё какая-то причина. Видать, действительно легче становится, действительно расслабляешься.
-Психологическую функцию курения можно привязать к любому другому действию, - я раздражаюсь ещё больше, - И не нуждаюсь в расслаблении.
-Да ладно? – он лукаво улыбается (как же я ненавижу эту улыбку), - И поэтому ты допиваешь четвёртую кружку кофе и наливаешь пятую? Только потому, что тебе не надо расслабляться, отвлекаться, забывать то, к чему придётся вернуться в снах? Честное слово – лучше бы курила. Лёгкие у тебя здоровее, чем сердце. Два передоза за месяц – не слишком ли много? А ещё строишь из себя «железную леди»..
Я сердито отмахиваюсь, продолжая яростно пить кофе, и достаю учебник по матану. Матан не лезет. Захлопываю книгу.
-Ты слышал это, Стив? Он сказал – пропасть. Он бросил это слово, как будто оно ничего не значит, как будто всё по плану.
-Ты удивлена?
-«Вдруг кто-то сзади.. Потехи ради..», - подумала я громко, - Думаешь, серьёзно?
-Думаю, да.
-Но зачем? Зачем же вслух? В позапрошлом году было похоже. Только тогда я отставала по ритму, а сейчас наоборот. Но я же не говорила ни о пропастях, ни о трещинках – я верила и стремилась к гармонии, хотя столько раз опускались руки!
Стив молча протягивает мне сигарету. Я морщусь и сую нос обратно в кружку.
-Прошло всего полтора месяца. Я не достигла и половины того, что по плану. Что же тогда будет? Стоит ли хранить всё то, если они уже кинули это слово – «пропасть»? Стоит ли возвращаться в ту реальность, где таким же остался только один камень на сопке, закреплённый на месте обещанием сенсея?
-А хочешь ли ты сама возвращаться?
Я вбираю в себя дым, оставленный Винстоном, с наслаждением пропускаю его в лёгкие.
-Не знаю. У меня иногда такое ощущение, что я вся другая, вся Теххи, и не осталось больше ничего из меня прошлой. В решении проблем у меня нет варианта «вернуться домой» или «спросить совета у домашних» - я теперь здесь дома, и никакой ностальгии. Но знаешь.. сложновато отпускать прошлое – даже если оно не против, чтоб его отпустили. Особенно если настоящее ещё не оформилось.
-Хочешь, я тебя обниму и поцелую в маковку? – заботливо предложил Стив. Я улыбаюсь.
-Если я начну пользоваться ещё и воображаемым человеческим теплом – это уже диагноз.
Стив понимающе кивает. Мы утраиваемся на подоконнике и ещё долго смотрим на козырьки, птиц, автобусы и кошек в окнах. Помоги, город. Защити от безумия одиночества.